Родственник подписывает бумажку о том, что ознакомлен с правилами, не будет ни к чему прикасаться и не болен инфекционными заболеваниями, затем надевает халат, шапочку и я за ручку отвожу его к больному. Он сидит рядом с больным на стуле, а я лично или одна из медсестер находимся поблизости. Все длится минут 10. Некоторых особо адекватных, на мой неискушенный взгляд, оставляем и на подольше. Но подавляющее большинство подольше и не хотят -шок от того, что их близкий лежит беспомощный, и из него торчит куча трубок, все-таки очень силен.
Кого я стараюсь пропускать?
Прежде всего, родственников умирающих. Попрощаться. Правда, сначала ненавязчиво говорю, что зрелище будет тяжелое и может быть лучше запомнить их близкого здоровым. Если отказываются -провожу и стою рядом. Во избежание. Зрелище тяжелое, но видно, что родственникам так легче.
Был почти курьезный случай. Женщина, лет 50. Терминальная стадия рака матки. Сопор, гипотония (вводим вазопрессоры), питание через зонд. Приходят дочь, сын и сестра. Пускаю попрощаться. Все в порядке, но потом они просят пропустить священника. Не вопрос! Священников мы пропускаем всегда. Батюшка пришел, свершил какой-то обряд (я в этом не сильна), все довольны.
На следующий день вся троица приходит снова и снова просит пропустить священника. Пропускаем. Но на следующий день все повторяется. И мы начинаем подозревать, что батюшка будет ходить к нам как на работу, пока жива его подопечная. И вдруг семья...забирает умирающую домой. Сначала честно тренируются под руководством наших медсестер в уходе за катетерами, кормлении через зонд, профилактике пролежней и тд, потом вызывают частную скорую, пишут все расписки и везут ее домой. Мы предупреждаем, что после отключения вазопрессоров смерть может наступить очень быстро. Они кивают. И все. Она умерла дома, в кругу семьи.
Еще я стараюсь пускать близких к больным, так сказать, зависшими в нашем отделении. Например, легочные больные. Дедушка, легкие перерастянуты эмфиземой, и частично состоят из булл (пузыри из легочной ткани, в которых не происходит никакого газообмена). Эти буллы регулярно рвутся и легкие схлопываются, приходится дренировать и расправлять их заново. Малейшая инфекция, увеличение количества мокроты -и вот дедушка у нас в отделении, дышит кислородом, всякими ингаляторами и задыхается от малейшей попытки пошевелиться. Вывести его из этого состояния очень сложно. И тут к нему приходит бабушка. Сидит с ним, разговаривает. После ее ухода -чудеса! насыщение крови дедушки кислородом подскакивает почти до нормальных цифр. Держится пару часов, а потом опять падает. Назавтра бабушка приходит снова. И дедушке снова лучше. В общем, еще пару дней применялось лекарство "бабушка 30 минут 1 раз в день", а потом мы перевили дедушку в отделение, в палату с кислородом. И снова чудеса. На следующий день я встречаю дедушку, прогуливающегося под ручку с бабушкой по территории больницы. Без кислорода. Бабушка жутко горда, а дедушка просто счастлив. И оба улыбаются до ушей.
А иногда родственнику действительно необходимо банально увидеть, что его близкий жив. До истерики. Помните мальчика, аспирнувшего флешку? Я к нему провела маму, как только его отключили от ИВЛ. Говорить мальчик не мог из-за трахеостомы, но объяснялся жестами и писал на бумаге. Мама стояла и рыдала, а мальчик мужественно это терпел. Будет знать, как тащить в рот всякую пакость!
И все-таки мы пропускаем не всех желающих. Во-первых, если пациент у нас на 1-2 дня, то зачем? В отделении наобщаются. Во-вторых, есть родственники, которые явно приходят поинспектировать, как мы тут всех убиваем и посклочничать. Таких видно, да и врачи из других отделений предупреждают. Им будет вежливо объяснено, что пройти никак нельзя, потому что с больными в блоке, где лежит их близкий, проводятся манипуляции, а ширм у нас нет. Приходите завтра. И еще раз завтра. Вот такие мы гады.
В общем, пока что все спокойно и все довольны, если так можно сказать про родственников реанимационных больных. Поток небольшой, но и моментов, когда в блоке все спокойно и можно кого-то провести, не так уж много. Постоянно кто-то поступает, тяжелеет, выполняются всякие манипуляции...Так что они сидят под дверью и ждут. И общаются. И сочувствуют и поддерживают друг друга. И злятся, когда я разговариваю не с ними, а они пришли раньше. Иногда скандалят. Обычные люди у дверей реанимации.